Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1870 – 1874
– Дела, – улыбнулся Путилин, – побольше бы таких голов и смотришь – злодеяния бы исчезли.
В мерцающем свете колеблющегося пламени на полу лежала не отрезанная голова, как показалось впечатлительной даме, а маскарадная маска.
– Иван Дмитриевич, дорогой, – хлопотал вокруг хозяин, – счастье– то какое. Слава Богу, я же думаю: как такое злодеяние может произойти в моем заведении, где обитает почтеннейшая публика.
– А кто здесь жил ранее?
– Я сверился по записям, – хозяин стоял в полупоклоне, – жил один московский баламут, сын купца первой гильдии. Он здесь изволил отдыхать от трудов праведных. Шутник известный.
– Вот и пошутил, – констатировал Путилин.
– Он уехал домой к батюшке.
– Отпишите купцу о проделках сына.
– Непременно, а вы, Иван Дмитриевич, не сердитесь за недоразумение. Какое счастье, какое счастье, – приговаривал обрадованный хозяин.
– Прощайте, господа, – произнёс начальник сыскной полиции и покинул доходный дом.
Иван Дмитриевич направился домой, предупредив помощника, чтобы к девяти утра тот собрал сыскных агентов. Впереди Новый год.
Тяжелым уставшим шагом Путилин поднялся на второй этаж, открыл дверь и, стараясь не шуметь, пошел в гостиную, где скинул пальто и шапку, опустился в глубокое кресло. Несколько минут сидел в задумчивости и незаметно задремал.
Утром не выспавшийся Путилин напутствовал агентов.
– Через два дня большой праздник, всякая преступная нечисть, какая она осторожная не была, захочет именно в этот повеселиться и покутить. Необходимо особенно увеличить бдительность, обо всем необычном докладывайте сразу. Меня интересует: кто заказывает дорогие кабинеты. Люди на эти дни становятся беззаботнее, этому тоже уделите внимание, – махнул рукою, мол, свободны и принялся за остывший чай.
Новый год приближался, а настроение – хоть в петлю лезь. Дел в производстве накопилось не то, чтобы много, но грех переступать черту с незавершенными. Вот обворованный провинциал, одних банковских билетов лишился на сумму тридцать тысяч, да не в деньгах дело, а в том, что карманник ходит на свободе и «потрошит» своих жертв. А Спиридонов второй раз из рук уходит, стареешь, брат, стареешь, – шептал Путилин, – хватка уж не та, мил человек.
В дверь протиснулась голова помощника, который как всегда забыл постучать, хороший малый да со своими причудами.
– Иван Дмитрич, – чуть ли не шепотом позвал начальника.
– Угу, – только и произнёс хозяин кабинета.
– Прибежал от трактирщика Пулова мальчонка, передает, что Пашка Спиридонов объявился, завтра съедет, а сегодня ночью будет на Петербургской стороне.
– Хоть одна хорошая новость, – потер руки от нахлынувшего чувства, – вечером устроим облаву.
Уже было темно, когда постучали в ворота. Там в глубине забегали, но открывать не спешили.
– Кого там, на ночь глядя несет, – раздался зычный голос.
– Полиция!
За воротами шум не прекратился, но никто не торопился отворить замок.
– Полиция! – повторно закричал один из агентов и начал барабанить так, что ворота затрещали. – Открывай.
– Кой черт, – распахнулись створки, и агенты повалили в снег молодого парня в темной рубахе. – Тише, тише, убьете черти, – кряхтел он, вырываясь из цепких рук. Полицейские, зная свое дело, кинулись искать Пашку, с ними во двор вошли понятые.
– Что надо? – парень был напуган. – Хозяин спит и не велел себя тревожить.
Путилин подошел вплотную к парню, скорее всего, бывшему здесь дворником, и, глядя в упор, спросил:
– Где Пашка Спиридонов?
На миг в глазах у спрашиваемого мелькнул испуг, но он тут же взял себя в руки.
– Какой Пашка? Мы добрых людей не прячем, а с ворами дел не имеем.
– А откуда знаешь, что он вор?
Парень на миг смутился, но выкрутился:
– Чай не на выселках живем, а в городе.
– Врешь?
– Истинный крест, – дворник перекрестился и поцеловал свой нательный крест.
– Проверим, если найдется, худо будет, ответишь за укрывательство.
– Барин, не стращай, нету тут никого.
Оцепили дом. Ни одна живая душа не могла проскочить, а осмотр дома ничего не дал и подвал обыскали, и дворовые постройки, и кладовые, и комнаты все. Пусто.
Путилин с досады сплюнул:
– Снова сбежал.
А здесь и хозяин со своими угрозами, честных людей тревожите, обыски самочинные устраиваете, вот жалобу на вас, вот до прокурора дойду и так поливал словесно.
– Все, – посетовал Иван Дмитриевич, – снова ушел.
– Не может быть, – сказал один из полицейских.
– Может через забор ушел?
– Нет, Иван Дмитрич, он где—то здесь, не мог уйти, оцепили так, что муха не пролетит.
– Хорошо, сделаем так, делайте вид, что уходите. Я попробую сыграть одну штуку.
Полицейские, понурив головы, уходили, словно побитые собаки. Сведения были настолько верные, что не верить им было нельзя. Да, незадача, пустышка, то ли ушел лихоимец, то ли хорошо спрятался.
Оставшись один, Путилин пошел по темным углам. Время от времени он произносил шепотом: «Можно выходить! Ушли окаянные.»
Как только сыщик подошёл к замеченной им в глубине двора мусорной яме, послышался едва слышный шорох, куча тряпья зашевелилась и выглянула взлохмаченная мужская голова. Скорее всего, преступник в темноте не смог опознать начальника сыска, а видел только его силуэт.
– Ушли? – тихо поинтересовался Пашка.
– Да выходи, – Путилин произнёс тихо в ответ, словно опасаясь, что его могут услышать за забором.
Сидящий в яме опасался из нее вылазить.
– Ушли?
– Да ушли! Вылазь, злой ушёл Путилин.
– Приятно его одурачить в третий раз, – тихий смех раздался из ямы и человек начал карабкаться наверх, Иван Дмитриевич подал руку и так под руку подвёл Пашку к воротам, где его уже ждали агенты.
Пашка только моргал удивлёнными глазами и рот открывал, словно рыба, выброшенная на сушу.
– Не буди лихо, – назидательно произнёс Путилин, – пока оно тихо, – и погрозил преступнику пальцем.
Потом подошёл к дворнику.
– Тебя тоже в участок?
Тот был ни жив, ни мёртв. Съёжился, словно на локоть стал ниже.
– То—то, в первый раз прощение тебе, но попадёшься во второй…, – так и не докончив фразы, вышел со двора.
Ночь вступила в свои законные права.
В полдень следующего дня первый раз за столько лет раздался стук и вошел помощник.
– Иван Дмитрич, – он прикрыл за собою дверь, – Иван Дмитрич, к Вам дама.
– Пригласи, – не поднимая глаз, Путилин произнёс и продолжил чтение документа.
В кабинет, нет, не вошла, а именно впорхнула особа, лицо которой было прикрыто вуалью, но разве можно скрыть молодость за темною сеткой.
Модный гардероб говорил о достатке, дама теребила в руках платок, выдавая тем самым сильное волнение, ежесекундно подносила его к лицу. Слышались негромкие рыдания.
– Сударыня, прошу вас, успокойтесь, – Путилин отложил в сторону документ, – не волнуйтесь.
Дама расправила стройный стан.
– Расскажите, в чем дело?
Было заметно, что она не знает с чего стоит начать и поэтому нервно сжимала батистовый платочек.
– Господин Путилин, я попала в страшную беду, – всхлип прервал ее слова.
– Прошу вас, вытрите слезы, возьмите себя в руки, так мы не доберемся до сути, – предложил стакан воды, от которого посетительница отказалась.
– Хорошо, хорошо, – вымолвила дама и, словно по мановению волшебной палочки, ее голос стал спокойным и приятным на слух.
– Иван Дмитриевич, мне стыдно, но я вынуждена просить помощи. Я в большой опасности.
– Расскажите, что за опасность. Не торопитесь, – хозяин кабинета встал из—за стола и присел на стул, стоящий напротив посетительницы. – Я внимательно слушаю.
– Дело в том, что меня хотят убить, – еле слышно выдавила дама.
– Как вас?
– Да.
– И кто этот негодяй?
– Мой знакомый поручик грозился убить меня сегодняшней ночью.
– Чем вызвано это, прямо скажем, странное желание?
– Несколько дней тому я призналась ему, что мне ужасно наскучил наш затянувшийся роман. Он был взбешен до крайности, последней каплей, толкнувший меня на разрыв, были приступы безосновательной ревности, сцены которой он устраивал в моем доме. И вот теперь до меня дошли слухи, что именно сегодня ночью он замыслил злодеяние. Я боюсь, мне страшно оставаться одной в доме.
– Сударыня, ведь у вас есть знакомые, у которых вы можете провести опасную ночь.
– Мне неловко, – дама опустила голову, – в обществе пойдут слухи. Моя репутация… Сделайте что—нибудь.
– Вы не знаете, где он может находиться в данное время?
– Не знаю, – честно ответила дама.
– Так, значит, сегодня вечером он обещал явиться на Вашу квартиру, чтобы свершить злодеяние?
